CityDog.io публикует монологи воспитательницы и няни, которые много лет проработали в садиках. Они рассказали, почему уходит молодежь, как руководство продвигает идеологию и почему, несмотря на непростые условия труда, опытные специалисты все равно остаются.
Текучка кадров и дефицит работников: что происходит в детских садах?
О нехватке специалистов независимые СМИ писали еще в прошлом году — тогда в Беларуси искали более 1100 воспитателей. В 2025 году ситуация не стала лучше: так, прямо сейчас на сайте службы занятости ищут 919 воспитателей на 1312 рабочих мест.
В феврале 2025 года у министра образования Андрея Иванца поинтересовались, как государство планирует решать проблему нехватки кадров в детских садах.
Судя по ответу чиновника, дефицит кадров будут восполнять с помощью выпускников педагогических колледжей. «Например, в Минске мы в этом году существенно увеличим набор на подготовку воспитателей дошкольного образования», — отметил Иванец.
Средняя номинальная зарплата воспитателей дошкольного образования в 2024 году составила 1454,7 рубля. На руки сотрудники получают еще меньше, так как из этой суммы вычитаются налоги и взносы.
CityDog.io поговорил с няней и воспитательницей, которые работают в беларусских садиках более 10 лет, и узнал, почему уходят молодые специалисты и с какими трудностями сталкиваются опытные сотрудники.
«Чтобы остановить отток, нужно просто повысить зарплату»
Светлана (имя изменено) — воспитательница в детском саду.
— Насколько я знаю, в каждом из детсадов не хватает по 4−5 человек, а то и больше. При этом есть дефицит не только воспитательниц и нянечек, но и поваров, подсобных и других сотрудников. Наше начальство — заведующая и методисты — заинтересовано в том, чтобы молодые специалисты оставались. Они каждый год подают заявки в горисполкомы на недостающих сотрудников.
Молодежь не идет, потому что она знает, какие здесь условия и зарплаты. Руководство просит остаться, но предложить что-то конкретное — например, премии или повышение зарплаты — не может. Это не в их власти. Все, что они могут, — пытаются уговорить не увольняться.
А молодые все равно не остаются, потому что зарплата не соответствует нагрузке. Они оканчивают институт, отрабатывают обязательный срок, а потом уходят — часто на заводы, где платят больше. Чтобы остановить отток, нужно просто повысить зарплату. Только это может что-то изменить.
Оклад у воспитателя составляет около 307 рублей. Вся зарплата может быть 600−740 рублей в месяц, если работать полный день. Но это очень мало, особенно для молодых. У нянечек зарплата тоже низкая — около 620 рублей. Чтобы зарабатывать больше, надо работать полные дни, а это приличная нагрузка: группы большие, детей много.
Рабочий день длится с 07.20 до 18.00, потом еще дома надо готовить занятия и конкурсы, печатать планы. Все это за свой счет. Получается, вторая смена — уже дома.
В основном у нас работают пенсионеры. Есть женщины по 65−70 лет. Многие из них остаются, потому что пенсии не хватает: у кого-то она около 600 рублей, а вместе с зарплатой выходит 1100−1200. Некоторые пенсионеры работают на полставки, чтобы хоть как-то справляться с нагрузкой.
«Приходится уговаривать не только детей, но и родителей»
— Иногда случаются конфликты с родителями. Например, ребенок пожаловался, что воспитательница не пустила его в туалет, а на самом деле он просто не хотел спать и бегал без повода. Родители поверили ребенку, пришли с претензиями. Воспитательнице пришлось объяснять ситуацию, доказывать, что она была права. Такое случается часто: приходится уговаривать не только детей, но и родителей.
«Политика есть политика, а мы с детьми»
— В садике тема политики почти не поднимается. На выборы просили сходить досрочно, чтобы «не было недоразумений», но не говорили, за кого голосовать. Если бы я от этого отказалась, меня бы потом упрекала заведующая и, вероятно, лишила бы премии.
Был случай, когда уволили девушку в декрете из-за политических причин, потому что она что-то лайкнула в соцсетях. Это было указание свыше (пришли списки), не от заведующей. Но в целом о политике в коллективе никто не говорит — «политика есть политика, а мы с детьми».
«Моя зарплата не соответствует объему работы и уровню ответственности»
Ангелина (имя изменено) — няня в спецгруппе для детей с РАС и синдромом Дауна.
— В нашем детском саду работает примерно 50 человек, из них молодых — человек пять, не больше. Чаще молодежь можно встретить на кухне — туда приходят на практику из колледжей. А вот в помощники воспитателя почти никто из молодых не идет. Иногда устраиваются воспитательницы, но тоже ненадолго. Люди приходят, смотрят на условия, зарплату — и уходят. Одна из девочек, которую я знала, потом пошла работать официанткой.
Зарплаты — это, наверное, главная причина текучки кадров. Моя зарплата точно не соответствует ни объему работы, ни уровню ответственности.
Когда кто-то хочет уволиться, руководство никого не держит. Просто согласовывают заявление — и все. Хотя нехватка кадров очевидна, это чувствуется каждый день. Работать приходится за двоих, а то и за троих.
«Работы много, ответственности еще больше»
— Главная трудность — это не только объем работы, но и то, как она распределена. Начальство требует много, а людей не хватает. Обязанностей — вагон и маленькая тележка. Особенно сложно в спецгруппе, где работаю я. Здесь дети с особенностями, к каждому нужен свой подход.
Раньше я работала в обычных группах — там и родители активнее, и атмосфера проще. Например, праздники: в обычных группах родители участвовали, приносили подарки, помогали. А в спецгруппе — ничего такого. Никто и не обязан, конечно, но все равно чувствуешь разницу.
Работать в спецгруппе сложно не только физически, но и морально. У таких детей особенное поведение. С ними нужно быть очень внимательной, потому что они часто не понимают обычных правил, а в некоторых ситуациях могут быть даже физически более сильными, чем кажутся на первый взгляд.
Иногда возникают сложности с гигиеной: у кого-то недержание, а родители не всегда приносят сменную одежду или необходимые средства. Приходится как-то выкручиваться.
Бывали и травмы. У меня, например, однажды треснули ребра. Я тянулась к ребенку через кроватку, а там была перегородка — и я неудачно зацепилась. Это не ребенок причинил вред, но это все равно произошло на работе. До этого у меня уже были проблемы с ребрами, но тут снова обострились.
Один раз был случай, когда мальчик с особенностями, довольно крупный, разогнался и врезался в меня. Таких детей нужно по-особенному «останавливать»: говорить громко, чтобы они услышали и поняли, потому что не всегда сразу воспринимают обращенную речь.
Работаю давно, уже многое стало привычным, хотя не уверена, можно ли к такому действительно привыкнуть. Сложностей, конечно, хватает, но думаю, что в любых спецучреждениях примерно так же.
Из-за нехватки персонала часто приходится замещать других. Бывает, нянечки болеют — и я одна могу работать сразу в двух или даже трех группах. Воспитателям тоже приходится брать на себя больше, чем положено. А доплачивают за это, конечно, копейки.
«На спецгруппу платят почти ничего, но отказаться невозможно»
— Сколько я получаю — не скажу точно. Зарплата маленькая: около 500−600 рублей. За работу в спецгруппе есть доплата, но мизерная — совершенно не адекватная объему труда и ответственности.
Если бы я просто отказалась работать в спецгруппе, мне бы все равно дали приказ — и я была бы обязана. У нас же нехватка кадров. Поэтому вопрос: «Зачем ты там работаешь?» — не стоит. Просто потому, что кто-то должен это делать. А выбора у нас немного.
«Ощущение, что государству это все не особенно интересно»
— Мне сложно сказать, как можно улучшить систему. Я не педагог и не чиновница. Но, по ощущениям, недостаточно вовлеченности со стороны государства. Все держится на энтузиазме людей, которые работают за двоих. Ценность качественного образования снижается. Кого-то устраивают условия (хотя вряд ли), а кого-то — то, что ничего не меняется.
«Никто ничего не навязывает, но подписи собирают»
— Принуждения к идеологии у нас нет. Никто не заставляет никуда идти. Но бывает, что перед «важными» событиями в стране приходят и просят что-то подписать. Например, к нам приходила женщина с листом — собирала подписи. Что именно, я не поняла, но факт был. В остальном указаний, за кого голосовать, никто не дает.
«До пенсии недалеко — и это тоже причина, почему остаюсь работать»
— Многие у нас в детсаду работают по 20 лет и больше. Почему не уходят? Потому что привыкли, боятся что-то менять. Да и зачем? Коллектив знакомый, атмосфера понятная, до пенсии рукой подать. Я и сама так думаю — страшно уходить в неизвестность. Страх перемен, мне кажется, и в 20, и в 50 лет одинаковый.
Читайте также на CityDog.io: