Могилевские школьницы 9 мая показали средний палец салюту и повернулись к нему спиной. Их друг заснял происходящее на видео, а потом они выложили ролик в социальные сети. Это взбудоражило пропагандистов. Связанный с силовиками телеграм-канал сообщил, что личности подростков установили, а с ними записали «покаянное» видео. Пропагандисты отругали учителей. Досталось и родителям, которых пообещали наказать за ненадлежащее воспитание детей. Самих же участников перфоманса поставят на профилактический учет в школе. Вдобавок 14-летние получат еще и «административку» за хулиганство. Более того, уже в воскресенье, 11 мая, школьников отвезли в мемориальный комплекс «Борки», что в Кировском районе, показали фильм «Иди и смотри» и отвели в церковь. Почему взрослые так бурно и остро отреагировали на поступок подростков и о чем он на самом деле говорит? В колонке для «Зеркала» рассуждает педагог Татьяна Крапиневич.
Татьяна Крапиневич Педагог Бросила бизнес ради школы. Больше четырех лет проработала учительницей математики в гимназии города Ляховичи Брестской области. Участница конкурса «Учитель года — 2023». Вынуждено покинула Беларусь после того, как на нее в милицию донесла пропагандистка Ольга Бондарева.
На выходных вся страна обсуждала могилевских школьниц, которые показали средний палец салюту на 9 мая. История не оставила равнодушным, кажется, никого. И это не только про воспитание, нормы и наказание. Это — про боль, непонимание и разрыв между поколениями, который становится все глубже. Девочек «вычислили», устроили им «урок памяти», пригласили православного священника для беседы, на родителей завели административное дело за «ненадлежащее воспитание». Все, как умеют…
Читаю это и думаю: как же страшно, когда подростков, пусть и дерзких, вместо разговора встречают карающей машиной. Когда в каждой эмоции или в каждом поступке ребенка видят измену, а не отчаяние и попытку быть услышанным.
Почему они так поступили? Ответ «плохо воспитали» слишком поверхностен. Мы, взрослые, должны задать себе куда более трудные вопросы: а слышат ли нас подростки? А понимают ли они, зачем все это: патриотические мероприятия, «уроки памяти», парады? Или мы просто год за годом повторяем одни и те же ритуалы, которые уже давно не находят отклика в их сердцах?
Вот и в этой истории мне совсем не хочется обсуждать их плохое поведение. Гораздо важнее задать себе вопрос: что за общество, в котором дети показывают неприличный жест не конкретному человеку, а символу — и этим вызывают массовую истерию? Но что на самом деле они нам этим хотят сказать? Думаю, ровно то, что чувствуют: усталость от бесконечной истории о войне, от лицемерия, от навязывания им одной картинки мира, где патриотизм — безоговорочное слепое послушание и страх.
У этих детей за спиной нет войны. Зато есть пропаганда — ежедневная, громкая, настойчивая и навязанная. Есть постоянное давление: «будь правильным», «молчи», «стой смирно», «не высовывайся». Но вот они не смолчали, высунулись. Не так, как нам бы хотелось, зато честно и по-настоящему.
Для нынешних школьников День Победы — это уже не личная история. У многих из них в семье давно нет живых свидетелей войны. А форматы патриотических мероприятий в школе стали шаблонными, формальными. Дети все это считывают. Нам кажется, что они не слушают, а на самом деле все понимают. Только реагируют по-своему. Иногда — молча, иногда — таким вот неприличным жестом, не всегда осознанным, но очень громким и дерзким.
Важно понимать: подростки — не «маленькие взрослые», это люди в кризисе идентичности личности. Они учатся осознавать себя, искать границы допустимого. Иногда даже провоцируя других, общество. Меня не удивляет их поступок. Меня пугает реакция взрослых. Наказывать? За что? За то, что они — наше зеркало? Ведь дети не виноваты в том, что мы не умеем говорить с ними о войне без пафоса. Что у нас за «памятью» — муштра и страх. Что мы в них не видим людей, а только объект для контроля и отчетности.
А еще я думаю вот о чем: что сейчас чувствуют их классные руководители и администрация школы? Их вызывали, конечно. Отругали. Потребовали предоставить объяснительные, отчеты о воспитательных мероприятиях, основных и дополнительных, потребовали усилить мониторинг соцсетей каждого ребенка. Наказание в таких случаях идет по цепочке: сверху вниз. Каждый должен продемонстрировать, что он все контролирует, он в курсе, он провел профилактическую беседу и принял все возможные меры, а виновные понесли наказание.
Но учителя, завучи, директоры, мы все — просто люди. Мы тоже устаем, мы тоже сомневаемся. Многие из нас прекрасно понимают, что подростковый протест — не вина школы, а результат гораздо более глубоких процессов в обществе. Только признавать это опасно. Проще «сыграть роль» — написать отчет, провести профилактическую беседу, наказать, доложить начальству. И каждый остается с внутренним комом: вроде и не солгал, но и не сказал правду. Не защитил. Не услышал. Не стал рядом. Не попытался понять. Не объяснил.
Классные руководители, возможно, сейчас не спят ночами. Боятся за свою ставку, за отношение администрации, за то, что скажут «не справились». Возможно, их уже лишили классного руководства или премии или чего хуже. Хотя правда в том, что классный, скорее всего, этих девочек понимает лучше, чем любой чиновник с методичкой. Но системе не интересно, что ты чувствуешь. Она спрашивает, отчего недосмотрели? Вот так и выгорают. Один за другим. Без слез. Без слов. Просто исчезают из школы — как будто и не было.
Каждый подобный случай забивает еще один гвоздь в крышку того доверия, которое должно быть между учителем и учеником. Между школой и обществом. Между памятью о войне и живыми людьми.
Если бы такое случилось с моими учениками, я бы начала с самого простого: с разговора. Без лозунгов, без цели воспитать и наказать, а просто понять. Почему вы это сделали? Что чувствовали? Что вас задевает? Эти вопросы важнее любого «урока памяти». Потому что они дают шанс выстроить мост между «нами» и «ими». А без него — все остальное бессмысленно. Да, поступок, безусловно, неприятный. Но это не преступление, а, скорее, симптом. Лечить нужно не его, а причину.
Мы боимся подросткового вызова, потому что сами не умеем быть честными. А подростки чувствуют фальшь моментально. Их невозможно обмануть. Они не терпят вранья. И если вся система строится на страхе и показухе, они рано или поздно ответят ей неприличным жестом. В данном случае — в прямом смысле.
Иногда мне кажется, что им нужно не «патриотическое воспитание», а простое нормальное, человеческое отношение. И это будет куда важнее любого салюта. Они — не преступники. Они — дети. И пока мы будем отвечать на их жест дубинкой, допросом, записью «покаянного» видео и «административкой», мы теряем шанс на диалог и будем только множить разрыв. А он — уже огромный.
Мы не должны бояться трудных разговоров с подростками. Стоит страшиться их молчания. Потому что за ним — равнодушие. А пока протестуют, они еще с нами.
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.
